Суд указал, что систематические обращения в государственные органы и органы местного самоуправления, вынуждающие их неоднократно проверять факты, указанные в обращениях, могут свидетельствовать о намерении причинить вред упомянутому в них лицу.

Конституционный Суд опубликовал Определение № 583-О/2025, которым разъяснил, что неоднократные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления могут расцениваться как клевета, если направлены на причинение вреда лицу, о противоправных действиях которого содержится информация в обращении.

Сергей Марков направил в администрацию президента заявление, в котором привел заведомо не соответствующие действительности сведения относительно Ф., имея при этом на руках предшествующие ответы компетентных органов по аналогичным обращениям, доводы которых не нашли своего подтверждения. В дальнейшем приговором мирового судьи, оставленным без изменения вышестоящими судебными инстанциями, мужчина был осужден по ч. 1 ст. 128.1 «Клевета» УК РФ за распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица и подрывающих его репутацию. Кроме того, суды отвергли утверждение стороны защиты о наличии оснований для прекращения уголовного дела в связи с неявкой частного обвинителя (потерпевшего) и его представителя в судебное заседание, констатировав уважительность ее причин

Сергей Марков обратился с жалобой в Конституционный Суд, утверждая, что ранее не обращался по указанным им вопросам относительно Ф. к соответствующим должностным лицам, что доказательства его виновности частный обвинитель при обращении к мировому судье не представил. При этом, по его словам, суд отказал стороне защиты в получении доказательств. Также он указал, что суды не изучали причину отсутствия в судебном заседании представителя частного обвинителя и неосновательно отождествили понятия ложной и заведомо ложной информации.

Заявитель просил признать ч. 1 ст. 128.1 УК, ч. 2 ст. 20, п. 5 ч. 1 ст. 24 и ч. 3 с. 249 УПК не соответствующими Конституции. По его мнению, ч. 1 ст. 128.1 УК не предусматривает, что распространением информации при обращении к должностному лицу может выступать лишь неоднократное обращение того же заявителя по тем же вопросам, а также что добросовестное заблуждение лица относительно представленной им информации (ее неверная оценка) не может рассматриваться как распространение им заведомо ложных сведений. Сергей Марков посчитал, что ч. 2 ст. 20 УПК позволяет в нарушение его прав возбуждать уголовные дела о преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 128.1 УК, в порядке частного обвинения; п. 5 ч. 1 ст. 24 и ч. 3 ст. 249 УПК не предусматривают в качестве основания для прекращения уголовного дела частного обвинения одновременную неявку в судебное заседание частного обвинителя (потерпевшего) и его представителя без уважительных причин.

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд заметил, что ч. 1 ст. 128.1 УК применяется во взаимосвязи с положениями Общей части того же Кодекса, в том числе определяющими принцип и формы вины, основание уголовной ответственности (ст. 5, 8 и 25), и с учетом разъяснений, данных Пленумом Верховного Суда в Постановлении от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц».

КС пояснил, что для квалификации деяния в качестве клеветы необходимо обязательное установление как общих признаков преступления, в том числе общественной опасности и противоправности, так и специальных признаков, образующих состав клеветы, наряду с прочим характеризующих ее объективную и субъективную стороны, включая заведомо ложный для лица характер распространяемых им сведений (Определение № 531-О/2023). При этом само по себе обращение в государственные органы и органы местного самоуправления, связанное с реализацией конституционного права лица на обращение, не ведет к распространению этой информации.

Вместе с тем систематический характер такого рода обращений граждан, т.е. использование конституционного права на обращение в данные органы путем постоянного направления информации, вынуждающего их неоднократно проверять факты, указанные в обращениях, может свидетельствовать о намерении причинить вред лицу, о противоправных действиях которого содержалась информация в обращении (Определение № 3272-О/2019). Это подлежит выяснению на основе фактических обстоятельств в каждом конкретном случае, с учетом недопустимости установления судом лишь формальных условий применения нормы, на что неоднократно ориентировал в своих решениях и Конституционный Суд. Соответственно, нет оснований полагать, что ч. 1 ст. 128.1 УК содержит неопределенность в части признаков преступления, ввиду чего она сама по себе не может расцениваться в качестве нарушающей права заявителя обозначенным им образом.

Кроме того, как заметил Конституционный Суд, ранее он указывал, что законодатель вправе дифференцировать порядок производства по различным категориям уголовных дел, допуская включение в него элементов диспозитивности, которая предполагает учет волеизъявления лица, пострадавшего от преступления, вплоть до придания ему определяющего значения при принятии ряда ключевых процессуальных решений.

Так, предусматривая в Уголовно-процессуальном кодексе возможность осуществления производства по уголовным делам в порядке частного обвинения, законодатель исходил в том числе из того, что указанные в ч. 2 ст. 20 этого Кодекса преступления (включая предусмотренное ч. 1 ст. 128.1 УК) предполагают необходимость учета субъективного восприятия потерпевшим совершенного в отношении него деяния и относятся к числу тех, которые не представляют значительной общественной опасности и раскрытие которых по общему правилу не вызывает трудностей (постановления от 27 июня 2005 г. № 7-П/2005; от 28 июня 2023 г. № 36-П/2023 и от 28 марта 2024 г. № 13-П/2024). При этом в производстве по делам частного обвинения не умаляются гарантированные ст. 45 и 49 Конституции, ст. 11 и 14, ч. 4 ст. 47 УПК права и не вводятся различия между правовым положением осужденного по делу частного или публичного обвинения (Определение    от 31 октября 2023 г. № 2741-О/2023).

Кроме того, добавил КС, вопреки позиции заявителя, последствия неявки в судебное заседание без уважительных причин самого частного обвинителя в виде прекращения уголовного дела частного обвинения (п. 5 ч. 1 ст. 24 и ч. 3 ст. 249 УПК) не могут быть тождественны последствиям такой неявки его представителя, который не может отстаивать в деле интересы, отличные от интересов представляемого им лица. Более того, как следует из представленных Сергеем Марковым судебных решений, причина конкретной неявки стороны обвинения в судебное заседание была признана уважительной. Соответственно, оспариваемые заявителем положения УПК также не могут расцениваться в качестве нарушающих его права в указанных в его жалобе аспектах. Внесение же целесообразных, по его мнению, изменений и дополнений в действующее законодательство не относится к компетенции КС.

Источник: Адвокатская Газета